и развалившееся здание бывшего сельсовета. Гуров стучал в ворота, на звук лишь в нескольких домах вышли хозяева – древние старики, которые после громких объяснений качали головами: никто не пробегал и никого не видели. Возле предпоследнего дома у сыщика зазвонил телефон, и бодрый старлей отрапортовал, что лес в радиусе трех километров обыскан, но водитель и его следы не найдены. Оно понятно, люди не умеют перемещаться по снегу, не оставляя следов…
Со вздохом Лев поблагодарил помощников и застучал в очередные облезшие от старости ворота. Вышла хромая старуха, обмотанная огромной пуховой шалью, на все вопросы качала головой и показывала на уши, мол, глухая. От быстрой ходьбы Льва мучила жажда и он знаками попросил попить. Женщина помахала рукой и побрела в глубину ветхого домика. В темных сенях мужчина жадно глотнул холодную воду из железной кружки и вдруг замер – возле печки в стопке бумаги для розжига лежал яркий календарь из Коммерс-банка. Откуда эта вещь у древней старухи в заброшенной деревне? Он уверенно прошел в кухню, рывком вытащил из стопки календарь и показал женщине:
– Откуда это у вас?
Но старуха только отрицательно мотала головой, Лев достал из кармана карандаш и блокнот, чтобы записать вопрос, но тут у старухи в глазах мелькнул испуг, и она швырнула железную кружку в окно. Стекло тут же разлетелось вдребезги.
– Беги, сыночек, менты! Тут менты! – Неожиданно у старухи прорезался хриплый каркающий голос. Она кинулась к окну и снова заорала: – Шухер, менты!
Гуров бросился к двери, но женщина рухнула ему под ноги и обхватила со всей силы лодыжки. Несколько секунд, и Лев освободился от цепких пальцев, вылетел во двор, потом за качающуюся калитку, но на единственной улице уже никого не было. Гуров кинулся в одну сторону, но там лишь чистые белые сугробы, метнулся было в другую, но в конце улицы во все стороны расходились вытоптанные тропинки – в сторону леса, в направлении реки, еще одна вилась к чернеющим вдалеке домам соседней большой деревни. Гуров выругался про себя, второй раз за сегодня Григорий уходит из-под носа. Он схватился за телефон и снова вызвал местных полицейских для поимки шустрого беглеца.
Сам же сыщик вернулся в дом к старухе, махнул корочками перед ее лицом и потребовал сухо:
– Паспорт.
Старуха неподвижно сидела на табурете.
Лев Иваныч нахмурился:
– Глухую нет смысла изображать, показывайте паспорт! Дальше отвечаем на вопросы, кто это был, куда убежал.
Женщина уставилась на сыщика спокойным взглядом, вытянула из кармана бычок и прикурила от уголька из печи.
– А ты меня не пугай, я свое отбоялась. – Голос у нее был с неприятной гнусавой хрипотцой. – Предъявить тебе нечего, мой дом, куда хочу, туда кружками швыряюсь, так что вали в свою Москву.
В домик вбежал запыхавшийся полицейский:
– Михаил Петров, Лев Иваныч. Не догнали. Мог огородами уйти, а мог и на товарняк запрыгнуть. Если так – то и не поймаешь… Все обежали, тут в трех домах только люди живут, деревня заброшенная давно. – Он удивленно уставился на разбитое окно, потом на старуху. – На Пирогову, что ли, преступник напал? Хотел в избу залезть? Чего брать-то здесь?
Гуров сделал шаг к выходу.
– Она помогла скрыться от полиции беглому преступнику, – коротко пояснил он. – Разговаривать пока не хочет.
– Так, Лев Иваныч, мы ее того… в отделение, пусть посидит, подумает, зачем она беглым преступникам помогает скрываться от полиции, поимке мешает, – радостно заулыбался лейтенант. – Пусть вспомнит и как двадцать лет на зоне отмотала за убийство.
Старуха резко захохотала, а потом закашлялась от этого рычащего смеха. Гуров озадаченно вскинул брови:
– Миша, вы поймите, отделением полиции такую… особу не напугать. Это как лису, да в курятник. Она вам там шороху навести может.
Гуров бросил многозначительный взгляд на хихикающую женщину в темных лохмотьях, та все еще задыхалась от приступа кашля. Лейтенант проследил за направлением взгляда сыщика, нахмурился и решил:
– Везем, пускай прокатится, вспомнит прошлое. – После чего ухватил женщину за локоть: – Пошли, старая ведьма, в участок поедешь, в клетке посидишь. – Он старался кричать погромче, рассчитывая преодолеть глухоту старухи.
Та выдернула руку и рявкнула:
– Не ори, уши вянут. Здесь пиши протокол, мне кататься с вами не с руки.
Полицейский выпустил рукав и растерянно оглянулся на московского сыщика. Тот неодобрительно покачивал головой: все-таки тащить в отделение старуху резона не было. Неплохо бы дом осмотреть, конечно… Но тут добровольное согласие нужно… или выправлять ордер на обыск придется, что долго, муторно и в данной ситуации бессмысленно.
– Миша, давайте и правда здесь протоколом займемся, – предложил сыщик. Но полицейский закусил удила.
– Она пока ничего вам не скажет, – заявил он уверенно. – А посидит за решеткой – глядишь, пойдет на контакт. Пошли, – приказал он бабке.
Та фыркнула и, кряхтя, потащилась за парнем.
А Гуров приступил к осмотру помещения. Было очевидно, что упрямой свидетельнице или пособнице преступника есть что скрывать. Она же явно торжествовала от безуспешных попыток поймать беглеца. Может быть, в бумагах найдется след, кого же так старательно скрывает бывшая зэчка, и тогда выстроится вся цепочка: календари, побег системного администратора, пропавшие девушки.
Лев начал поиск с потайных мест в шкафчике с посудой. Яркий банковский календарь он положил на стол с вытертой до серости клеенкой. При обыске нашел справку об освобождении, несколько открыток, чье-то свидетельство о смерти, паспорт… и календари из Коммерс-банка за последние три года.
Он разложил найденные вещи на столе и принялся их изучать. Возле двери кашлянул полицейский.
– Старший лейтенант Дмитрий Голиков, – суховато представился он. – Товарищ полковник, бабку отправили в отделение.
– Дмитрий, зовите меня Львом Иванычем, без «полковников», – предложил Гуров. – А с бабкой… посмотрим.
– Еще будут какие-нибудь указания? Беглеца на машинах сейчас поедем искать, в соседнем селе прочешем, там у нас районный центр, народу много, может, и заприметили его, поспрашиваем жителей. Надеюсь, что не местный он. Если из нашего района, так возле реки дачи начинаются и до самого города тянутся, там и за месяц все домики не обойти. – Мужчина кивнул на документы: – А Пирогова-то чего натворила?
Гуров рассказал ему, как старуха спугнула кого-то во дворе, разбив окно.
– Так если сына звала, то это Гришку она покрывает, – уверенно заявил старлей.
– По документам у нее детей нет, – указал на разложенные бумаги опер.
– Так они взрослые уже, да вроде как в деревне болтали, что отказались они от нее. А она паспорт-то сколько раз меняла!
Гуров кивнул мужчине на табурет и сказал:
– Расскажите подробнее мне про это семейство.
Старлей расстегнул форменную куртку, сдвинул шапку на затылок